9. ВАСХНИЛ 1956-59 гг.
Значительную часть своей жизни я был связан с Всесоюзной Ордена Ленина академией сельскохозяйственных наук имени В.И.Ленина, широко известной под сокращенным названием ВАСХНИЛ.
Возникла эта академия в I929 году. Организация ее была предусмотрена Лениным, но до практического осуществления его мысли прошло несколько лет. Необходимо было предварительно укрепить научные учреждения на местах и в центре, собрать ведущие кадры ученых. Об организации ВАСХНИЛ и ее работе было написано много статей и здесь, конечно, не следует повторять уже сказанное. Я ограничусь лишь своими личными впечатлениями.
Впервые я попал в старинное здание Академии в Большом Харитоньевском переулке в I937 году. В конференц-зале проходило совещание по агрохимкартам, на которое я был приглашен из Казахстана. Зал подивил меня и других участников своей своеобразной красотой. Соседствовали портреты первых царей династии Романовых с бюстами Ленина и Сталина.
Совещание носило довольно погромный характер. В результате нелепого выступления в "Правде" некоего Е.Лешенко, как я уже писал, была прекращена весьма нужная работа по составлению агрохимкарт.
В воздухе веяло уже травопольщиной и другими ненаучными, зато очень модными в то время теориями, которые дорого стоили нашему сельскому хозяйству.
После освобождения по прямому указанию И.В.Сталина первого президента ВАСХНИЛ академика Н.И.Вавилова и назначения на эту должность Лысенко, ВАСХНИЛ в течение длительного времени, более 20 лет, являлась его настоящей вотчиной. История ВАСХНИЛ, как бы ее ни оценивать, в I935-I956 г.г. являлась историей лысенковщины.
Есть немало людей, большая прогрессивная роль которых в истории, ни у кого не вызывает сомнений. Деятельность еще большего числа людей не получает единодушной оценки - одни считают их прогрессивными деятелями, другие, наоборот, полагают, что они тормозили развитие человечества. Наконец, есть и третья категория "исторических личностей" - все сходятся на их отрицательной оценке, никто не находит ни одного светлого пятнышка во всей их деятельности. К числу таких с позволения сказать деятелей относится, на мой взгляд, и Трофим Денисович Лысенко.
Лысенко - типичный продукт культа личности Сталина. Т.Д.Лысенко не слишком сильно образованный и по существу слабо разбиравшийся в науке человек, демагогически использовавший терминологию марксизма, но не понимавший его существа, сумел войти в доверие к Сталину.
Для завоевания этого доверия, были использованы обильные обещания повернуть всю науку лицом к производству, заманчивые, но нереальные предложения быстрого увеличения урожая самыми дешевыми средствами, наконец, использование идей самого Сталина, почерпнутые из его незрелого юношеского произведения "Анархизм и социализм".
Сталин поддержал. Все остальное сделали карьеризм одних и трусость других. Лысенко на долгие годы стал вершителем судеб сельскохозяйственной науки.
Никита Сергеевич Хрущев, надо отдать ему справедливость, первоначально сильно сомневался в научных достижениях Лысенко и в I956г. счел необходимым настоять на перевыборах Президиума ВАСХНИЛ. Однако, до конца дело не было доведено. Лысенко остался членом Президиума Академии, а президентом был избран П.П.Лобанов, роль которого в организации "победы мичуринской биологии" была чрезвычайно заметной, а в исполнительском плане едва ли не самой крупной.
Лысенко в короткий срок вошел в полное доверие и к Хрущеву. Прошло всего три-четыре года, и он снова оказался в роли Президента. Начался новый этап "лысенковщины". Но если первый этап можно назвать трагедией для науки, то второй, как и полагается, был фарсом.
Только освобождение Хрущева с его поста и общая перестройка партийного руководства наукой позволили освободиться от Лысенко и от некоторых, но далеко не всех лысенковцев в руководстве сельскохозяйственной наукой. Несмотря на отдельные ошибки в оценке Лысенко в первое время, огромное большинство научных работников, в конечном счете, совершенно правильно квалифицировали его не только как бесполезного, но вредного человека в науке.
После октября I964 г. руководство Центрального Комитета КПСС также совершенно отказалось от какой-либо поддержки Лысенко, показав этим свою прозорливость.
Такова общая схема развития явления именуемого лысенковщиной. Она более или менее общеизвестна. Интереснее на личном примере показать какое влияние имела лысенковщина на развитие сельскохозяйственной науки.
Впервые о Лысенко я услыхал в начале тридцатых годов, в период моей работы в г. Алма-Ата. Примерно в тридцать пятом году я прочитал его книжку о стадийном развитии растений. О книжке было немало разговоров. На многих молодых научных работников она, несомненно, произвела впечатление. Я, как специалист по удобрениям, не слишком близко принимал к сердцу высказывания Лысенко, но считал его книжку интересной и оригинальной работой.
Мы читали много дискуссионных выступлений - с одной стороны Т.Д.Лысенко, М.А.Ольшанского, И.И.Презента, а с другой Н.И.Вавилова, Н.П.Дубинина, Дончо Костова и др. Поскольку дискуссия велась по генетическим проблемам, я, откровенно говоря, мало вникал в существо обсуждаемых вопросов, хотя, пожалуй, склонялся все же к позиции не Лысенко, а его оппонентов.
Как я уже писал, в I938 году я поступил в Особую Аспирантуру ВАСХНИЛ, переехал в Москву и мог здесь многократно видеть Лысенко. В это время он уже несколько, лет был Президентом и пользовался большим авторитетом в руководящих кругах.
Я помню его выступления, а также выступление Н.И.Вавилова на выездном заседании Президиума ВАСХНИЛ, посвященном обсуждению тематического плана ВИУА.
Выступление Лысенко было очень требовательным, он добивался приближения работы Института к производству, однако элементов науки, каких-либо деловых рекомендаций в этом выступлении я не услышал.
Значительно более по существу выступил Н.И.Вавилов. Он подчеркивал роль удобрений и агротехники, делал некоторые деловые замечания к плану. У меня сложилось впечатление, что Н.И.Вавилов как-то подавлен и плохо чувствует себя в обществе Лысенко. Насколько я помню, последний сделал даже несколько нетактичных замечаний по адресу Н.И.Вавилова и О.К.Кедрова-Зихмана.
К 1938 году вокруг Лысенко уже суетилась целая "плеяда" подхалимов. Нельзя без огорчения вспомнить очень сомнительную позицию, которую занимал, например, И.В.Якушкин. Откровенно ходил на задних лапках директор ВИУА Г.И.Павлов, да и многие другие. Скажу прямо, что на меня и моих тогдашних коллег такое поведение наших руководителей действовало угнетающе. Они теряли в наших глазах уважение.
Выше я писал, что из ВИУА мне по ряду причин пришлось уйти. Я перешел во Всесоюзный научно-исследовательский институт свекловичного полеводства и года полтора видел Лысенко только на некоторых совещаниях. Вплотную мне пришлось столкнуться с его предложениями в Узбекистане в I942 г., о чем я уже упоминал.
По должности, как начальник управления науки МСХ СССР, я был введен в состав редакционной коллегии журнала "Агробиология". Но участие в работе редколлегии почти не принимал. Долго держать меня в редколлегии не стали и при очередном пересмотре состава вывели из нее. Меня это не огорчило.
Ещё в I946 году Лысенко на страницах газеты "Известия" изложил свою так называемую "биологическую теорию питания растений". Как и все другие его "теории", так и биологическая "теория питания" была основана не на внимательном изучении фактов, а на голом умозрении, в котором одни вымыслы "подтверждают" другие вымыслы.
Новая "теория" встретила решительно отрицательную позицию агрохимиков. Эта группа работников всегда относилась к Лысенко более чем сдержанно. Тем более задеты были агрохимики безграмотным вторжением в их собственную область. Я это полностью отношу и к себе лично. Пока споры шли где-то далеко от нашей области - в генетике, теории развития и т.п. можно было реагировать на них более или менее спокойно. Но на пороге собственного дома нужно было бороться с полной отдачей сил. Так и поняли это дело агрохимики.
С большим темпераментом выступали против "теории" Лысенко А.В.Соколов, Е.В.Бобка, Н. С.Авдонин и др. Известна была резко отрицательная позиция и Д.Н.Прянишникова.
Наряду с этим значительно расширился круг лысенковцев за счет микробиологов, таких как Березова, Доросинский, Лазарев и т.п. Эти люди, как мне казалось, были рады, что вождь агробиологии обратил внимание на их отрасль и осчастливил их своей теорией. Из всех сил, как трудолюбивые пчелы, они потащили в улей этой теории всякую галиматью, не имеющую никакого отношения к настоящей науке.
Пример "биологической теории питания" иллюстрирует то же явление, многократно повторенное и в других случаях. Достаточно было Лысенко высказать какую-то "идею", как сразу находились карьеристы и просто научные совдураки, которые делали все возможное, чтобы эту "идею" подтвердить.
Когда Лысенко высказался по поводу "порождения одним видом других", то, сразу на страницы; журналов выскочили Дмитриев, Котт и еще кое-кто, которые возносили до небес это "научное достижение", на мой взгляд, вызывающее серьезные сомнения в психическом здоровье их автора.
В 1955 году, тогдашний Министр сельского хозяйства СССР Владимир Владимирович Мацкевич решил обсудить предложение Лысенко на Научно-техническом совете.
Следует сказать, что В.В.Мацкевич - человек очень умный и высокообразованный - конечно ни на минуту не верил в рекомендации Лысенко. В свое время, он немало сделал для правильной оценки действий лысенковцев на Украине и, несомненно, повлиял на Н.С.Хрущева в направлении более критического отношения к Лысенко и лысенковцам.
Состоялось обсуждение, на котором подавляющее большинство членов НТС критиковало предложение Лысенко об органоминеральных смесях. Эти смеси, получившие характерное название "тройчатка" (смесь перегноя - "органики" - по терминологии лысенковцев, суперфосфата и извести), являлись практическим выводом из "биологической теории питания растений". Вторым предложением еще менее осуществимым и еще более нелепым было предложение о так называемых навозоземляных компостах. Оно появилось несколько позднее.
В предложениях "тройчатки" и компостов была одна положительная сторона. Удобрений в то время применялось очень мало; минеральные удобрения производились в незначительном количестве; органические - не применялись, причем нередко просто из-за их недооценки, если не колхозниками и агрономами, то районным руководством. Большой шум, поднятый вокруг предложений Лысенко, привлек к удобрениям внимание руководящих работников районов и способствовал не столько применению удобрений по методу Лысенко, сколько вообще увеличению применения навоза и других местных удобрений.
В своем выступлении на заседании Совета я в таком плане и высказался. Совет не поддержал предложения Лысенко, хотя и не осудил их с достаточной четкостью.
Возвращаясь к событиям I956 года, необходимо отметить, что тогда В.В.Мацкевичу с нашим участием (я имею в виду В.П. Сотникова - в то время руководителя сектора науки Сельхозотдела ЦК КПСС, себя и группу работников Управления науки МСХ СССР) удалось организовать первые в истории ВАСХНИЛ выборы, причем наряду с академиками избирались и члены-корреспонденты ВАСХНИЛ.
Первый состав академиков ВАСХНИЛ - учредителей Академии был назначен постановлением Правительства, что было вполне естественно и законно в I935 году.
Затем в течение I2 лет, до I947 года Академия не пополнялась. В силу естественной убыли состав Академии сильно уменьшился - и в 1947 г. были назначены выборы. После объявления в печати в состав академиков и членов-корреспондентов было выдвинуто много ученых. Каждая кандидатура обсуждалась в институтах, где они были выдвинуты. По ВНИИСП'у я был выдвинут в члены-корреспонденты.
Никаких выборов тогда, однако, не было. Естественно, Лысенко и его окружение просто не считали необходимым такой хлопотливый и ненадежный путь комплектования Академии.
Был просто составлен список людей (некоторых из них просто неудобно назвать учеными), Лысенко доложил, Сталин подписал, и без всяких выборов в стране появилась новая группа членов ВАСХНИЛ, единственным достоинством которых была личная преданность Лысенко или полная научная безликость и неспособность принципиально отстаивать свои научные воззрения. Среди новых академиков были М.А.Ольшанский, И.С.Варунцен, Н.Г.Беленький, И.Д.Колесник, П.П.Лобанов, П.А.Баранов и др. С этим составом, тоже, естественно, редевшим со временем, ВАСХНИЛ просуществовала до 1956 г.
Новые выборы позволили довести число действительных членов (академиков) до 75 и избрать 75 членов-корреспондентов.
Было избрано немало лысенковцев, но все же в Академии появилась большая группа ученых, которые трезво оценивали необходимость коренной перестройки ВАСХНИЛ.
Вместо Т.Д.Лысенко президентом был избран П.П.Лобанов, вице-президентами Д.Д.Брежнев, К.И.Скрябин, М.А.Ольшанский, и.о. главного ученого секретаря - я, академиками-секретарями отделений П.М.Жуковский (земледелие), Н.Ф.Ростовцев (животноводство), И.Ф.Василенко (механизация и электрификация), А.Н.Аскоченский (агротехника и мелиорация), И.Д.Лаптев (экономика сельского хозяйства), А.С.Яблоков (лесоводство и лесомелиорация).
Стопроцентными лысенковцами были Ольшанский и Яблоков. Для подкрепления их членом Президиума был избран и сам Т.Д.Лысенко, но ему никакой конкретной работы не поручалось.
До избрания президентом П.П.Лобанов был заместителем председателя Совета Министров СССР. Пост президента был для него большим понижением. Было заметно, что он это переживает. Однако Павел Павлович был человеком очень дисциплинированным, вслух своих чувств не выражал и довольно энергично взялся за работу Академии. После Лысенко, когда вся деятельность Академии была направлена только на проталкивание его личных предложений, работа, которую вел П.П.Лобанов была, бесспорно, полезной.
Одним из первых мероприятий была организация выездной сессии ВАСХНИЛ в колхозе "Россия" Ставропольского края.
На полях Кубанской Опытной станции ВИР в 1956 году
Как главный ученый секретарь, я должен был обеспечить в организационном отношении эту сессию, подготовить выступающих, позаботиться о проекте решения, а затем и об издании материалов сессии. Все это было сделано успешно, хотя, должен сказать, что как с П.П. Лобановым, так и с тогдашним секретарем Ставропольского Крайкома КПСС И.К.Лебедевым работать было очень трудно. И тот и другой - люди очень требовательные и внешне очень дотошные, способные вмешиваться во всякую мелочь. Однако уровень их квалификации, увы, был далеко не академическим. Они, пожалуй, больше мешали, чем помогали организации и проведению сессии.
Сессия была полезной. Она позволила ученым ВАСХНИЛ сделать много ценных предложений колхозному производству. С другой стороны, ученые могли детально познакомиться с одним из лучших хозяйств того времени, что положительно влияло и на уровень их научной работы.
В I957 году состоялась сессия ВАСХНИЛ по вопросам применения удобрений. Я думаю, что Лысенко и его соратники, в частности, вице-президент М.А.Ольшанский собирались, пользуясь по существу поддержкой П.П.Лобанова, сделать эту сессию своеобразным триумфом "биологической теории питания". Проводилась необходимая подготовительная работа.
Во главе с П.П.Лобановым академики выезжали в Горки-Ленинские, смотреть опыты по Лысенко. Но опыты были поставлены безграмотно и произвели на зрителей не то впечатление, которого ожидали их авторы, а совершенно обратное.
Доклад Лысенко на сессии не был главным, а занимал место в ряду других докладов, причем далеко не первое. На сессии было много совершенно правильных критических выступлений в адрес "биологической теории". Такая же критическая линия была проведена и в проекте решения.
Но Лысенко для спасения "лица" сделал трюк, очень характерный для него и всего этого "научного направления". По-видимому, с помощью одного из ближайших сотрудников Хрущева в то время заведующим сельскохозяйственным отделом Бюро ЦК КПСС по РСФСР В.П.Мыларщикова в текст обращения к работникам сельского хозяйства была включена совершенно пустая и даже вредная по существу, но спасительная для Лысенко фраза о применении органоминеральных смесей. Этого оказалось достаточным, чтобы и в решении сессии вместо критики, была записана, хоть и с оговорками положительная оценка этих смесей.
Нелегко заниматься наукой, когда она имеет таких "шефов" как В.П.Мыларщиков. Зато авантюристам от науки очень легко при таких помошничках.
Просто трудно выразить словами, какой подлинный энтузиазм у научных работников вызвало оздоровление положения в сельскохозяйственной науке, после того как Н. С. Хрущева, а с ним и различных мыларщиковых и ольшанских попросили не путаться в дела, в которых они ничего не понимают.
Лысенко в начале работы нового Президиума Академии довольно часто появлялся на его заседаниях. Но по мере того, как он становился все ближе к Хрущеву, Лысенко все реже и реже заходил в ВАСХНИЛ. Все, что делалось в Академии, он знал из уст "своего" карманного вице-президента Ольшанского, а вести какую-нибудь деловую работу в Президиуме считал ниже своего достоинства.
В I957-58 г.г. было проведено и еще несколько сессий ВАСХНИЛ, в том числе сессия по мелиорации заболоченных земель в Минске, сессия по развитию сельского хозяйства Новосибирской области, сессия по развитию сельского хозяйства Юго-востока и др.
Встреча в Президиуме ВАСХНИЛ в 1957 году
Я не думаю, что все эти сессии были удачными. Однако, они явно активизировали работу научных учреждений. Широкий обмен мнений стимулировал творческую деятельность ученых. Для меня эти сессии означали огромный объем работы. Но в те годы, я никакой работы не боялся. Здоровье было хорошим, трудоспособность отменной. Мы успевали не только готовить сессии, но и своевременно публиковать их итоги.
Как большое событие в жизни ВАСХНИЛ следует назвать Юбилейную сессию, посвященную сорокалетию Великой Октябрьской социалистической революции - это был настоящий смотр достижений советской науки. К досаде Т.Д.Лысенко и его сторонников "достижения" агробиологии, по существу мифические выглядели очень бледно. Понятно, что эти люди, начали применять кое какие меры, вполне выдержанные в их стиле.
В примерно 1958 году произошел следующий случай, отлично характеризующий обстановку того периода в ВАСХНИЛ и методы, которые тогда применял Лысенко и его друзья.
Секция агрохимии ВАСХНИЛ на своем заседании приняла решение, отвергающее органоминеральные смеси и навозоземляные компосты, как малоэффективные и экономически нецелесообразные способы использования удобрений. Протокол заседания был попросту украден одним из лысенковцев и передан Лысенко. На заседании присутствовали Н.С.Авдонин, П.Г.Найдин и др. товарищи. Только случайно я не был на этом заседании.
В Большом Кремлевском дворце происходило какое-то большое совещание по сельскому хозяйству, до которых Н. С.Хрущев был большой любитель.
На совещании, возможно по прямой просьбе Лысенко, выступил секретарь Дивеевского райкома КПСС Горьковской области т. Павлов. Он горячо хвалил органоминеральные смеси и компосты и давал обязательство в самые короткие сроки резко увеличить урожай. Лысенко передал Н.С.Хрущеву протокол секции агрохимии и, вероятно, сопроводил это соответствующими комментариями.
Хрущев в очень резкой форме выступил в поддержку Лысенко и обрушился на Авдонина и других, назвав их поименно. Вскоре после этого был решен вопрос об освобождении Н.С.Авдонина от должности директора ВИУА и от руководства секцией Агрохимии.
В период 195б-58 г.г. я довольно часто выезжал за рубеж в социалистические страны: Польшу, Венгрию, принимал активное участие в налаживании связей с учеными. Посещение Польши дало, между прочим, толчок к серьезным занятиям польским языком и к изучению польской сельскохозяйственной литературы.
Я опубликовал несколько обзоров по разным сельскохозяйственным вопросам по данным польских научных учреждений. В I960 г. был опубликован небольшим тиражом мой польско-русский сельскохозяйственный словарь. Он послужил основой к составлению значительно более полного словаря под тем же названием в I973 году. В словаре I973 г. участвовал целый коллектив польских и русских товарищей, а я был соавтором и титульным редактором.
В ПНР я бывал неоднократно и позже. В 1967 г. я сделал доклад на юбилейном заседании Отделения сельскохозяйственных наук Польской Академии наук по агрохимии. Мне показалось, что коллеги проявили не только внимание, но и настоящий интерес к тому, что я говорил. В Польше состоялись и заседания по координации научно-исследовательских работ, в которых я принимал участие. Наши любезные хозяева организовали очень интересные экскурсии. У меня остались, в частности, очень хорошие воспоминания о посещении домика Шопена в Железковой Воле. Все там представлено очень просто, но впечатление такое, что поговорил с самим композитором.
Самые теплые воспоминания я сохраняю о своих поездках в Болгарию. Первые поездки I957-56 г.г. были связаны с работой рабочей группы СЭВ по минеральным удобрениям. Мы посетили ряд химических, главным образом, азотно-туковых заводов. Кроме делового общения, мы имели возможность посетить многие замечательные по красоте районы Болгарии.
Позже я также посещал Болгарию, пользуясь любым случаем. Я очень люблю эту страну и ее замечательных людей.
В Венгерскую Народную Республику я вместе с группой работников ВАСХНИЛ в первый раз выезжал в I957 году. Мы посетили целый ряд научных учреждений. Очень солидное впечатление произвел Институт в Мартонвашаре, опытная станция в Шопронхорпаче и др. Я сохранил глубокое уважение к ряду венгерских ученых-коммунистов, с честью выдержавших суровые испытания контрреволюционного мятежа I956 г. Это А.Шомош, большой специалист по овощеводству, старый коммунист, в последующем иностранный член ВАСХНИЛ. Не менее уважаемым товарищем является Иштван Тамаши. Он окончил советский вуз, причем усвоил не только агрономию, но и советскую партийную закалку. С Тамаши - членом редколлегии "Международного сельскохозяйственного журнала" - мы неоднократно встречались и позже.
В ВНР я также бывал и в шестидесятых годах - на заседаниях по координации научных работ по сельскому хозяйству и по другим случаям.
В январе I959 г., после освобождения Н.С.Авдонина, я был назначен директором ВИУА. На занимавшуюся мной ранее должность главного ученого секретаря Президиума ВАСХНИЛ был назначен В.П.Сотников.
Таким образом, наступил перерыв в моей работе в ВАСХНИЛ. Он не был длительным. Однако работа в ВИУА была, как мне кажется, интересной и продуктивной. Поэтому целесообразно прервать повествование о ВАСХНИЛ и коротко рассказать о том, чем занимался главный агрохимический институт в I959-60 г.г.
