8. В Министерстве сельского хозяйства СССР

Говорили, что в нашей стране нет более сложного и трудного министерства, чем Министерство сельского хозяйства. Злые языки добавляли, что нет и более бестолкового министерства, а оптимисты и добряки - что нет и более нужного. Я многие годы был так или иначе связан с Министерствами сельского хозяйства СССР и РСФСР, прошел в них многие ступени служебной лестницы от начальника совсем мелких подразделений до первого заместителя Министра сельского хозяйства РСФСР. Поэтому я довольно четко представляю себе, что такое Министерство сельского хозяйства СССР и вся система сельскохозяйственных органов.

Одной из особенностей этой системы являлось то, что она все время находилась в стадии реорганизации. Есть такое выражение "вечное движение". Для сельскохозяйственных органов характерным было бы выражение "вечная реорганизация". Старые работники Министерства, начавшие работать в сельскохозяйственных органах ещё при царе, рассказывали, что уже в то время для Департамента земледелия и государственных имуществ было характерно неистребимое стремление к реорганизациям. То, несколько затихая, то, необычайно усиливаясь, реорганизационная сутолока продолжается и до сих пор.

 Совершенно колоссальный размах реорганизации приняли при Никите Сергеевиче Хрущеве. В его период реорганизации происходили не реже одного, но иногда и два-три раза в год. Шкафы и столы, а с ними и люди, то и дело переезжали из одной комнаты в другую в соответствии с новой структурой аппарата.

Несмотря на формальные бесконечные перестройки, большей частью плохо продуманные и мало отражавшие действительные изменения в сельскохозяйственном производстве, аппарат министерства сельского хозяйства и его системы оставался все время фактически одним и тем же. Многие специалисты, пережившие десятки реорганизаций, фактически работали на одних и тех же должностях в течение многих лет, хотя название должностей и менялось. Среди них было много выдающихся знатоков своей отрасли. Они отлично знали все районы, где проводились посевы культуры, которую им приходилось опекать, были знакомы со всеми мало-мальски известными специалистами даже колхозного масштаба, пользовались огромным авторитетом и уважением не только в аппарате, но и далеко за его пределами.

Крупнейшим специалистом - зерновиком долгое время был Д.Д.Слободчиков, специалистом по подсолнечнику В.Ф.Лутиков, по табаку Антоненко, по чаю и субтропическим культурам А.Н.Иванова, по сахарной свекле И.М.Витавский и др. Под руководством этих ветеранов подрастали постепенно молодые кадры работников Министерства.

Как я уже писал, мой первый приход на работу в Министерство сельского хозяйства СССР произошел в I95I году, хотя я еще в довоенное время часто бывал в нем, выполняя те или иные поручения.

 Мое поступление в Министерство также было связано с "реорганизацией" - было создано Главное управление сельскохозяйственной пропаганды. Этот орган должен был обеспечить организацию массового обучения низовых колхозных и совхозных кадров, издание массовой сельскохозяйственный литературы, использование радио и телевидения для пропаганды сельскохозяйственных знаний, организацию выпуска сельскохозяйственных кинофильмов и т.п. Руководство научными учреждениями было сосредоточено в Управлении сельскохозяйственной науки, входившим в этот Главк.

Я думаю сейчас и так думал и в то время, что этот Главк имеет большое значение для технического прогресса сельского хозяйства. Все идеи, как известно, только тогда становятся материальной силой, когда они овладевают массами. Разъяснять новое и передовое, что дает наука и практика для увеличения производства сельскохозяйственной продукции нужно и теперь, но в начале пятидесятых годов, когда уровень развития тружеников сельского хозяйства был, конечно, много ниже чем теперь, эта задача представлялась особенно актуальной.

Главк сельскохозяйственной пропаганды работал под непосредственным руководством П.П.Лобанова, в то время первого заместителя министра сельского хозяйства. Было известно, что большую роль в обосновании и проведении в жизнь постановления правительства по сельскохозяйственной пропаганде сыграли украинские товарищи и в их числе В.В.Мацкевич, который затем длительное время был министром сельского хозяйства СССР.

Мне не хотелось идти работать в аппарат, но дисциплина есть дисциплина. Я был назначен заместителем Председателя Научно-методического совета Главка (председателем официально числился П.П.Лобанов, но вследствие занятости, он почти не принимал Участия в этой работе). Как я уже писал, вскоре после назначения мне поручили исполнять обязанности директора ВНИИСП'а по совместительству.

Научно-методический совет имел довольно разнообразные функции. Мы обсуждали на его заседаниях новые и спорные предложения научных учреждений, вопросы методики по отдельным наиболее существенным исследованиям, итоги работы по важным проблемам (например, большой интерес вызвало обсуждение проблемы "Итоги исследований по севооборотам", где ясно проводилась идея несостоятельности травопольной системы).

Наряду с этим Научно-методический совет рассматривал сценарии сельскохозяйственных кинофильмов, программы обучения на трехлетних агрозоотехнических курсах, рецензировал учебники и учебные пособия для этих курсов, тематику массовых лекций по телевидению и радио и т.п.

Работы было много, но я думаю, что эта работа была, несомненно, полезной. Привлекая к решению наших задач широкий круг вводных специалистов и ученых, мы способствовали, прежде всего, повышению качества программ, сценариев и других материалов, которые лежали в основе сельскохозяйственной пропаганды.

В I95I-53 г.г. работа аппарата Министерства сельского хозяйства СССР, как и всех других звеньев государственного и партийного аппарата страны проходила весьма своеобразно. Рядовые сотрудники начинали работу в 10 ч.30 мин., начальство низших рангов появлялось часам к I2-I3, начальники главков и заместители министра приезжали на работу к 13-I3³⁰ , наконец, Министр обычно открывал дверь своего кабинета около 14 часов. Часов в шесть вечера начальство уезжало "обедать". Это был, конечно, обед с отдыхом ("соснуть минуток 100-I20") и к десяти все "руководство" снова было на своих местах и не уходило уже часов до 2-3 ночи, а иной раз и до 5-6 часов утра.

Меньше всего такой порядок устраивал ведущих специалистов и руководителей отделов, управлений и других низших подразделений министерской иерархии. Они обязаны были работать с аппаратом, ибо иначе нельзя было выполнить многочисленные задания "руководства". Но с другой стороны, служебное положение требовало от них и постоянного присутствия в Министерстве в ночные часы, когда там находились руководители. Работники министерств очень "выматывались". Чтобы выдержать такую нагрузку требовалось отличнейшее здоровье, но после войны этим качеством могли похвастаться лишь очень немногие люди.

Ночные "бдения" оправдывались главным образом только одним - "а вдруг позвонят сверху". Сама работа лишь в отдельных случаях могла бы вызвать необходимость задерживаться в Министерстве после окончания служебного времени. Аппарат был квалифицированный и мог справляться со своими обязанностями без "пересидок".

Говорили, что все министерства, партийный и правительственный аппарат копируют рабочий распорядок Сталина. "Он на работе - и все на работе, лег спать -и мы поедем отдохнем".

Нормализация работы министерств и ведомств произошла только в I953 году, после смерти И.В.Сталина.

В Министерстве сельского хозяйства Союза даже в трудные военные и послевоенные времена господствовало в общем культурное и уважительное отношение к людям.

И.А.Бенедиктов умел спросить работу, но мог и совершенно ясно объяснить, какой именно материал ему нужен. Он обладал колоссальной памятью и был в курсе работы всех важнейших подразделений министерства. Я бывал у него много раз, слышал от него иной раз и довольно резкие, но не обидные замечания.

Совершенно другим складом характера обладал первый заместитель Министра П.П.Лобанов, с которым я встречался едва ли не ежедневно. Он часто, почти всегда, находился в очень возбужденном состоянии, ломал карандаши, разговаривал в крайне резком тоне, без нужды допуская довольно обидные (хотя и не матерные) выражения.

Как-то после очередной беседы я спросил начальника финансового управления Шипилова, который присутствовал при беседе и получил свою "порцию горячего": "С чего это он так нервничает? Все мы сделали по существу безупречно. Оформление документа также неплохое. В чем дело?". Шипилов посмотрел на меня и улыбнулся: "Вся эта нервозность от страха. Он и сам понимает, что все сделано как следует. Но вопроса этого Лобанов не знает, а посоветоваться сейчас не с кем. Вот и боится, а ну как начальство узрит какой-то недостаток и его "нахлопает". Так что он "авансом боится" ".

Затем я услышал анекдотическую характеристику, которую знали все сотрудники. Она звучала так: "Все министерство работает на Лобанова, а Лобанов работает на ... корзинку". Конечно, здесь большое преувеличение. Но неоспоримым является то, что многие ценные предложения полетели в корзинку, потому что Лобанов заранее не знал, как отнесутся к ним "наверху". Он был очень старательным исполнителем, но у него никогда не хватало смелости поставить какой-либо новый вопрос. К характеристике П.П.Лобанова нам еще придется вернуться в связи с работой ВАСХНИЛ.

Из других руководителей тогдашнего министерства запомнился заместитель Министра по техническим культурам М.П.Панасюк. Это был бывший матрос, человек решительный и способный доводить до исполнения любые указания партии и правительства в своей отрасли. Панасюка не любили некоторые местные руководители, но все признавали его энергию и живой ум. М.П. Панасюк был довольно образован, с интересом относился к науке и имел неплохие связи в кругах научных работников - свекловодов.

На пост заместителя Министра и начальника Главного управления сельскохозяйственной пропаганды в 1952г. был назначен И.А. Минкевич. До этого он довольно долго работал во Всесоюзном научно-исследовательском институте растениеводства, затем был директором Всесоюзного научно-исследовательского института масличных культур в Краснодаре.

Минкевич бесспорно был культурным человеком и "понимал в науке". Однако, он очень мало был приспособлен к своей должности, особенно учитывая тогдашний стиль работы. Еженощное пребывание в Министерстве было ему просто недоступно по состоянию здоровья, хотя ему было всего 56 лет. Он многое упускал по службе, и скоро в газетах начали появляться весьма критические замечания по адресу Главка и его руководителя. И.А.Минкевич как-то незаметно покинул свой пост в I953 году.

Как я уже писал, в 1953 г., воспользовавшись реорганизацией, я перешел на работу во ВНИИСП.

Второй раз я попал на работу в Министерство в I954 г. в связи с ликвидацией ВНИИСП'а.

После Сентябрьского пленума ЦК КПСС 1953 г. в Министерстве, да и в сельском хозяйстве в целом повеяли новые ветры. К руководству пришли новые люди, самым примечательным из них был В.В.Мацкевич.

Небольшого роста, наголо бритый, очень подвижный и на редкость энергичный он обладал, на мой взгляд, всеми свойствами большого руководителя. В.В.Мацкевич был принципиален, смел, был способен отстаивать свою точку зрения. Это сочеталось с очень хорошей специальной и общеполитической подготовкой, умением привлечь способных помощников. Мацкевич умел слушать возражения и был способен признать свою ошибку, если убеждался в правоте своего оппонента. Я никогда никому не набивался в друзья, но гордился в душе хорошим отношением ко мне В.В.Мацкевича.

Было уже довольно старое указание директивных органов подготовить постановление по развитию сельскохозяйственной науки. Старое руководство Главка сельскохозяйственной пропаганды, да и Министерства в целом нерешительно и вяло готовило соответствующий проект. В нем было очень мало свежих мыслей, трудно было думать, что этот проект окажет существенное влияние на развитие науки в стране. Нужно было готовить другой, более смелый и действенный документ.

Мацкевичу, вероятно, рассказали обо мне работники Главка, который теперь стал называться Главным управлением сельскохозяйственной пропаганды и науки. Он просил меня зайти, и мы часа два беседовали об актуальных задачах сельскохозяйственной науки. Мацкевич попросил меня записать свои мысли и передать мои замечания к существовавшему старому проекту постановления, что я, разумеется, и сделал. Через пару дней он сказал мне при новой встрече, что хотел бы видеть меня начальником управления сельскохозяйственной науки МСХ СССР.

Мне жалко было уходить с экспериментальной научной работы в аппарат Министерства. Но я понимал, что могу быть по-настоящему полезен в Министерстве при таком руководителе как В.В.Мацкевич. Поэтому я согласился и уже в мае I954 г. принял управление сельскохозяйственной науки.

Под непосредственным руководством В.В.Мацкевича вместе с Н.М.Бурлаковым, 3.Ф.Томашевич и работником Сельскохозяйственного отдела ЦК КПСС В.П.Сотниковым я с увлечением занялся проектом об улучшении работы научных учреждений по сельскому хозяйству. Какие же новые положения были в нем отражены? Перечислю только главные из них:

I. Наука признавалась необходимым элементом руководства сельского хозяйства. Это значило, что каждое областное, краевое управление сельским хозяйством, каждое министерство сельского хозяйства автономной республики имело свою опытную станцию, а министерства сельского хозяйства союзных республик целую сеть научных учреждений, институтов как инструмента и необходимого звена в руководстве производством колхозов и совхозов.

2. Было определено в проекте и после его утверждения претворено в жизнь положение о том, что каждое опытное учреждение должно иметь хозяйство, соответствующее по своим размерам среднему хозяйству своей зоны. В своем опытном хозяйстве научное учреждение должно было в первую очередь внедрять свои достижения и дорабатывать их в техническом и экономическом отношении для последующей рекомендации колхозам и совхозам.

3. Были созданы или укреплены зональные научные институты, призванные осуществлять руководство сетью областных опытных станций своей зоны. Таким образом, в стране четко определилось три главных типа научных институтов: а) по отраслям науки, например, институты удобрений и агропочвоведения, сельскохозяйственной микробиологии, селекционно-генетический и др.; б) по отраслям сельского хозяйства: хлопководства, масличных культур, сахарной свеклы и др., в) комплексные зональные институты, отражавшие в своей тематике сельское хозяйство своей зоны в целом.

4. Был решен вопрос о более равномерном размещении научных учреждений по стране.

Научные учреждения получили ряд преимуществ в части обеспечения их техникой, средствами для капитального строительства.

Постановление "О мерах по улучшению работы научных учреждений по сельскому хозяйству" вышло I4 февраля I956 г. № 253. 8 марта I956 г. был опубликован приказ В.В.Мацкевича под тем же названием (№ 87) развивавший постановление ЦК КПСС и Правительства.

Это постановление, оснащенное тщательно разработанными приложениями, несомненно, явилось серьезным шагом по пути развития сельскохозяйственной науки в СССР. Его действие начало сказываться очень быстро, прежде всего, в увеличении продуктивности работы институтов и опытных станций.

Вскоре после выхода Постановления в Кремле было проведено Всесоюзное совещание работников научных учреждений по сельскому хозяйству. На совещании с большим докладом выступил В.В.Мацкевич. Я участвовал в подготовке его доклада.

В связи с совещанием управление науки и другие подразделения министерства провели большую подготовительную работу. Были подготовлены примерные уставы опытных станций и институтов, проекты типовых зданий для учреждений разных типов и природных зон, решены многие вопросы издательской деятельности (организация журнала "Вестник сельскохозяйственной науки", разрешение печатать бюллетени крупных научных учреждений и др.).

В I954-55 г.г., когда В.В.Мацкевич уже был Министром сельского хозяйства, удалось решить и многие другие актуальные вопросы развития сельскохозяйственной науки.

После печально известной августовской сессии ВАСХНИЛ, проведенной П.П.Лобановым и Т.Д.Лысенко, было принято большое постановление ЦК КПСС и Правительства, известное под названием "Сталинский план преобразования природы". Продиктованное может быть самыми лучшими намерениями, это постановление нанесло тяжелый удар сельскому хозяйству.

В его основе лежали ненаучные представления академика В.Р.Вильямса о структуре, как самом важном свойстве почвы, определяющим ее плодородие. Фетишизация структуры вела к требованию увеличить площадь многолетних трав, причем не каких-нибудь, а обязательно бобово-злаковых травосмесей.

Травопольщики догматически "развивая" учение В.Р.Вильямса настаивали на увеличении площадей под яровой пшеницей за счет озимой, считали вредными орудиями каток и борону.

Еще более нелепыми, даже странными, вызывавшими сомнение в умственных способностях авторов постановления, являлись представления о возможности существенно изменить климат огромных территорий, путем посадки лесных полос.

Все это подносилось как высшее достижение науки, как гениальный план преобразования природы. Были использованы довольно примитивные воззрения Докучаева, Измаильского и других старых авторов, причем им приписывали и такие мысли, которых они фактически не высказывали. Реализация плана преобразования природы ничего кроме огромных убытков сельскому хозяйству не принесла.

У этой аферы была еще одна, может быть главная отрицательная сторона - она отвлекала внимание от осуществления мер способных действительно повысить производительность сельского хозяйства. Ну зачем, в самом деле, вкладывать крупные средства в развитие туковой промышленности, когда задачу повышения плодородия можно легко и дешево решить с помощью посева бобово-злаковых травосмесей. Зачем думать о строительстве дорогих ирригационных систем, когда с помощью лесных полос можно так изменить климат, что никакого орошения не потребуется.

К I954 году провал "сталинского плана" стал ясен всем объективным людям. Этот план был "спущен на тормозах" вскоре после смерти И.В.Сталина, причем без какой-либо серьезной критики и без разъяснения в печати. Поэтому по инерции в научных учреждениях еще ставилось множество опытов по самым разнообразным вопросам травопольной системы.

Необходимо было окончательно разоблачить в глазах агрономов и научных работников несостоятельность этой системы и основанного на ней плана преобразования природы. Мацкевич поставил перед управлением науки такую задачу, и мы ее реализовали.

Среди травопольщиков были разные люди. Были, конечно, прямые мошенники, доходившие до прямой подделки опытных данных с целью "доказать" преимущества травополья. Были карьеристы, которые громче всех кричали в печати о травополье и сталинском плане, как панацеи от всех бед. Но были и люди, которые искренне верили Вильямсу, честно экспериментировали и очень огорчались, когда их опыты опровергали те или иные положения травопольной теории.

На совещаниях при Управлении науки (уже не помню, как они тогда точно назывались) мы после предварительной проверки поставили доклады двух директоров зональных институтов, особенно грешивших травопольщиной - А.В.Крылова - Научно-исследовательский институт сельского хозяйства центральных районов нечерноземной полосы и А.П.Водкова - Научно-исследовательский институт сельского хозяйства Юго-востока.

Состоялась очень острая дискуссия, за которой внимательно следил В.В. Мацкевич и работники директивных органов. У Водкова работники управления разоблачили научного работника Бялого, допускавшего явные нарушения методики с целью обоснования предвзятых выводов. Сам А.П.Водков вел себя очень странно. Считая травопольщину вершиной передовой науки, он утверждал, что "реакция наступает", понимая под этим критику травопольной системы.

Обсуждение работы двух зональных институтов получило отражение в печати. В.В.Мацкевич использовал материалы обсуждения в своих выступлениях. Даже самые упрямые травопольщики вынуждены были подумать над тем, куда же они идут. К чести огромного большинства научных работников и агрономов они поняли настоящую цену травополья и перестроились.

Пример быстрого выдвижения Т.Д.Лысенко, имевшего только многообещающие, хотя и бездоказательные "теории" и никаких по существу практически ценных достижений, разлагающе действовал на некоторых научных работников. Они стали думать, что достаточно громко высказать любую, пусть даже дикую мысль, как их поддержат и выдвинут. Особую известность приобрел микробиолог и биохимик А.Бошьян, работник Всесоюзного н.и. института экспериментальной ветеринарии.

Бошьян высказал мысль, как я ее понимаю, о непрерывном ряде состояний от бактерии до кристалла. Где-то в середине между живым существом (бактерией) и веществом (кристаллы) он поместил вирусы. Отсюда делались многообещающие выводы для теории и практики.

Каждый ученый, да и не только ученый, может высказать любую гипотезу, любое предположение. В этом, конечно, нет ничего криминального. Наоборот это хорошо. Криминал начинается с того момента, когда для доказательств своей мысли начинают приводить результаты недобросовестно поставленных опытов.

Каждый честный ученый не может заранее жестко планировать результат своего эксперимента. Конечно, можно предполагать и даже нельзя не предполагать, что поставленный опыт даст те или иные результаты. Однако эти результаты нужно оценивать объективно. Если они не оправдали ожидания ученого, то вероятнее всего эти ожидания были неправильными; надо менять гипотезу.

Честный ученый скажет: "Вот это я знаю точно, вот методика моих опытов - проверьте, а вот этого я еще не знаю, я только предполагаю".

Бошьян "подтягивал" результаты опытов к своей "теории". Поэтому опыты оказались не воспроизводимыми. Поставленные другими авторами опыты опровергали, а не подтверждали "теорию" Бошьяна. Неприятный оттенок всему этому делу придавало то, что Бошьян пытался закрыться "секретностью" своих работ, отказывался сообщить свою методику и т.п. Но скоро все же обнаружилось, что опыты Бошьяна были поставлены не чисто.

Как начальник управления я был вынужден довести это дело до логического конца. "Теория" Бошьяна была разоблачена как ненаучная.

Наряду с Бошьяном подвизались и другие деятели того же пошиба. Достаточно вспомнить некую Лепешинскую, ошибочно отрицавшую теорию клеточного строения. Её опыты при проверке также оказались недостоверными.

Список этих, с позволения сказать, научных деятелей можно продлить именами автора чудодейственного "нефтяного ростового вещества" (НРВ) Гуссейнова, ветеринара Барбутцяна и многих других ("имена же их Ты, Господи, веси").

Довольно оперативное и критическое, без всяких оглядок рассмотрение таких предложений, как мне кажется, имело существенное значение для оздоровления обстановки в сельскохозяйственной науке. Поднималась ответственность ученых за результаты своих работ. Достоверность эксперимента становилась снова основным требованием к работе институтов и опытных станций. Мы в полный голос заявляли об этом на всякого рода научных совещаниях и собраниях. Были переизданы многие руководства по методике полевых опытов и других исследований.

Все большее значение снова приобретали, почти уже заброшенные было методы математической оценки достоверности опытов.

Конечно, принятая Управлением науки линия многим не нравилась. Но, пользуясь поддержкой руководства Министерства, мы старались проводить ее бескомпромиссно. Следует сказать, что подавляющее большинство научных работников всемерно помогало нам в этом нелегком деле.

В I955 году, после Июльского Пленума ЦК КПСС по новому были поставлены вопросы использования зарубежного опыта. Перед Министерством сельского хозяйства СССР встала задача систематического освещения достижений сельского хозяйства иностранных государств для использования их работниками наших колхозов и совхозов. Руководство МСХ СССР поручило мне подготовить несколько сборников, имея в виду, что они в дальнейшем превратятся в периодическое издание.

В I955 г. мы выпустили три номера "Сборника иностранной сельскохозяйственной информации". Сборники получились удачными, они привлекли внимание довольно широких кругов специалистов. Первый из сборников кроме основного тиража был издан дополнительными тиражом.

С l956 г. "Сборник иностранной сельскохозяйственной информации стал печататься ежемесячно под моей редакцией, как журнал. На него была организована подписка. С начала I96I г. "Сборники" издаваемые МСХ СССР объединились с периодическими выпусками "Сельское хозяйство за рубежом" и дальше стали издаваться под этим названием. В целях более глубокого и полного освещения журнал разделился на две самостоятельные серии: "Растениеводство" и "Животноводство", причем я остался главным редактором первой из них.

Журнал существует и до настоящего времени. Я был его редактором до 1966 г. В связи с назначением меня главным редактором журнала "Вестник сельскохозяйственной науки", я естественно должен был передать редактирование "Сельского хозяйства за рубежом" другому работнику (В.И.Озирскому).

За одиннадцать лет моей работы журнал "Сельское хозяйство за рубежом" опубликовал тысячи различных статей и заметок по иностранному сельскому хозяйству. Мы внимательно следили за десятками иностранных журналов, "выуживая" из них все, что могло бы представить интерес для советских специалистов. Я могу довольно уверенно сказать, что практически зарубежные все новинки получали сначала то или иное освещение на страницах "Сельского хозяйства за рубежом", а затем уже становились предметом исследования в научных учреждениях и публикации в специальных изданиях.

Как главный редактор, я, естественно, много работал над методикой подачи материала. Очень скоро мы поняли, что по многим вопросам недостаточно давать отдельные, хотя иногда и очень интересные заметки. Их следует дополнять систематическими обзорами литературы по соответствующему вопросу, написанными крупными специалистами.

Вокруг журнала постепенно сложился актив авторов и переводчиков. Я с благодарностью вспоминаю своего заместителя старого коммуниста и очень опытного редактора М.Б.Уманского, отличного переводчика Е.Ф. Линника, редакторов 3.В.Лебедеву, А.С.Саломэ и других.

Для меня лично работа в "Сельском хозяйстве за рубежом" имела очень большое значение. Она содействовала не только серьезному расширению научного кругозора, но и углублению знания языков. Отбор материала требовал просмотра многих сельскохозяйственных журналов, газет и книг, что, конечно, не проходило бесследно.

В.В.Мацкевич и мы, его сотрудники, отчетливо понимали, что для полного оздоровления положения в сельскохозяйственной науке нужно укрепить Всесоюзную академию сельскохозяйственных наук имени В.И.Ленина - провести довыборы действительных членов, избрать членов-корреспондентов, создать работоспособный президиум.

Нам пришлось подготовить специальное решение правительства по этому вопросу, а затем провести его в жизнь. Я был избран членом-корреспондентом ВАСХНИЛ и и.о. главного ученого секретаря Президиума. Поэтому придется прервать рассказ о моей "министерской деятельности" и следующую главу посвятить ВАСХНИЛ.