ВИУА 1964-65 гг.
Когда я вернулся из Индонезии, то лучшим для себя полагал вернуться на научную работу, снова в ВИУА. На пенсию ушел академик П.А. Баранов и его место - заведующего лабораторией минеральных удобрений - меня вполне устраивало.
Я довольно удачно отчитался по индонезийской поездке и с большим удовольствием приступил к лабораторным делам.
Были, правда, приглашения на руководящую работу, но я не давал согласия. Впрочем, и товарищи, которые меня приглашали, посоветовавшись с кем следует, меняли свое мнение и больше ко мне не обращались. Я понимал, что все это дела М.А. Ольшанского и его приспешников.
Eщe будучи в Джакарте, я знал из писем, что ВАСХНИЛ собирается провести сессию по вопросам химизации, то являлось вполне закономерной реакцией коллектива ученых на недавние решения Декабрьского пленума ЦК КПСС I963 г.
Знал я также, что М.А. Ольшанский, бывший в то, время уже не министром сельского хозяйства, а президентом ВАСХНИЛ, провел решение о назначении вместо меня руководителем секции агрохимии П.А. Баранова. Тем не менее, я, естественно, считал себя обязанным, как коммунист и агрохимик, принять участие в подготовке и проведении сессии.
М.А. Ольшанский взял на себя задачу подготовить доклад на сессии, который бы "клал на обе лопатки Прянишниковскую агрохимию" и содействовал широкому признанию "биологической теории питания". Эта задача была абсолютно невыполнима.
Нельзя в кругу ученых-специалистов доказать, что агрохимия - лженаука, а лысенковская стряпня - подлинное достижение научной мысли. К тому же, на мой взгляд, М.А. Ольшанский вообще биолог очень слабый, а агрохимик - просто нулевой.
Не случайно поэтому, что вместо настоящей и прямой научной дискуссии, он избрал обычный для лысенковцев путь спекуляции и передергивания.
В порядке подготовки к сессии Ольшанский выступил на заседании Отделения земледелия со специально подготовленной речью, в которой резко критиковал работу Новосельского опытного хозяйства ВИКА. Необходимо объяснить, в чем тут дело.
После первого успеха, достигнутого в I960 году, дальнейший рост урожайности в Новосельском приостановился. В течение I96I-63 гг. он топтался на уровне 10-11 ц/га зерна. Коллектив Института и часто менявшиеся после моего ухода в I960 г. руководители ВИУА не уделили этому делу необходимого внимания. За хозяйством не было постоянного контроля. В нем также постоянно менялись директора и главные специалисты.
Кроме организационных причин топтание хозяйства на месте было обусловлено и некоторыми агротехническими и агрохимическими факторами. В первые годы мы еще не умели так построить работу, чтобы внесение удобрений не задерживало посева или зяблевой вспашки. Засоренность полей уменьшала эффективность удобрений. Лишь очень медленно проводилось известкование, и снижалась кислотность почв.
Я думаю, что недостаточные темпы подъема урожайности в Новосельском были связаны и с природой действия удобрений на очень бедных подзолистых почвах. При крайне низким фоне естественного плодородия первые дозы удобрения не могли достаточно сдвинуть вверх содержание усвояемых питательных веществ.
Настоящая отдача от удобрений началась лишь тогда, когда в почве были созданы некоторые минимально необходимые запасы усвояемых питательных веществ.
М.А. Ольшанский, стремясь любой ценой опорочить агрохимию, утверждал в своем выступлении, что эта наука вообще не способна решить проблему повышения урожайности.
"ВИУА, эта цитадель прянишииковской агрохимии, не может решить проблему применения удобрений и обеспечить повышение урожайности в своих собственных хозяйствах" - говорил Ольшанский.
Новосельскому противопоставлялось хозяйство Базы "Горки Ленинские" в 25 раз меньшее по размеру. Умалчивалось, что это хозяйство является одним из старых помещичьих хозяйств, принадлежавшее в прошлом московскому полицеймейстеру Рейнботу.
Говорят, что на поля этого хозяйства десятки лет возили навоз из всех московских полицейских и жандармских кавалерийских частей. После революции в этом хозяйстве был хороший совхоз, затем экспериментальная база "Горки-Ленинские". Работники базы скрывали, сколько минеральных удобрений они применяли, зато на всех перекрестках кричали, что результаты их работы потому хорошие, что они используют органоминеральные смеси по Лысенко.
Свое выступление Ольшанский повторил на февральско-мартовском пленуме ЦК КПСС. Однако особой поддержки оно там не получило.
В связи с подготовкой к сессии я был приглашен на заседание Президиума ВАСХНИЛ. Произошла следующая сцена: Ольшанский заявил, что подготавливаемые материалы-рекомендации по применению удобрений и решение следует строго выдержать в духе предложений Т.Д. Лысенко, ибо только эти предложения могут обеспечить повышение урожайности.
Я попросил слова и сказал, что чудес на свете не бывает, проверка предложений Лысенко показала, что они не оправдывают надежд, которые на них возлагают. Внедрение органоминеральных смесей и навозоземляных компостов не даст никаких положительных результатов. Рекомендации нужно строить на базе современной науки, а не на основе "биологической теории питания".
Имела место острая дискуссия между мной и Ольшанским. Ни один из членов Президиума не решился меня поддержать. Они сделали "фигуру умолчания" - другими словами не поддержали и Ольшанского, но ведь он был президентом Академии и не нуждался ни в чьей помощи, чтобы подписать протокол.
Вся последующая подготовка к сессии прошла в острых спорах с Ольшанским и его сателлитами. Подготовленный им доклад был направлен против агрохимической науки. Докладчик на заседании сессии, не боясь смешных преувеличений, восхвалял предложения Лысенко.
Вслед за докладом Ольшанского, видимо после соответствующего обсуждения в Президиуме, мне было предоставлено слово первому. Я это понял так - "пусть он выступает пораньше, больше останется времени, чтобы его разгромить".
Я выступил, причем, ни до, ни после этого выступления мне не приходилось ни разу ощущать почти физически такой громадной заинтересованности всего зала в моей речи, как в этом случае.
Вряд ли во времена Н.С. Хрущева можно было вполне открыто выступать против его любимца, которого он превозносил буквально во всех своих выступлениях. Сначала я старался создать какую-то маскировку, но очень скоро в процессе речи все это само собой "осыпалось".
Главное, что вызвало раздражение у Ольшанского и других, как мне показалось, был пример по Дивеевскому району Горьковской области.
Я уже упоминал об этом районе в связи с секцией агрохимии. В своей речи я сказал, что опыт Дивеевского района, куда выезжал Лысенко и многие его работники, представляет большой интерес. Ведь здесь обещали резко повысить урожай, широко используя предложения Лысенко. Заверения об этом звучали с самых высоких трибун. А что получилось на деле? Я прочитал официальные статистические данные по Дивеевскому району. Урожай в нем не только не возрос, а упал. В зале раздались хлопки и смех. Так как же с эффективностью органоминеральных смесей и компостов?
Были и другие вопросы. В частности, я разъяснил и свою позицию по "теории питания" Лысенко, стараясь возможно доходчивее показать её научную беспомощность. Мне сильно аплодировали многие присутствующие, а их было всего человек 700.
Затем пошли ораторы, видимо специально подготовленные Ольшанским и его присными. Меня сильно "молотили". Особенно бестолково прозвучало выступление некоего Пантелеева, зав. отделом Горьковской опытной станции.
Справедливости ради нужно сказать, что многие молодые люди, в частности, тт. Назаренко, Кореньков и другие меня поддержали. Я чувствовал все время, что в зале очень много людей, желающих вывести науку на путь беспрепятственного развития, освободить её от влияния Лысенко-Ольшанского и их опекуна.
Очень беспомощно и даже жалко и противно выступил тогдашний директор ВИУА т. Черемисинов Г.А. Главной его целью видимо было смягчить впечатление от моего выступления, как-то умилостивить Лысенко и Ко. Черемисинов заверял Лысенко под хохот и иронические аплодисменты "Мы любим Вас, Трофим Денисович". Вряд ли такая речь была приятна и Лысенко. На всех она произвела впечатление неважное.
Вечером того же дня мне на квартиру позвонил Ольшанский: "Я хочу тебя предупредить, - злобно заявил он, - что такие фокусы даром не проходят. Почему в зале столько аспирантов ВИУА? Ты организуешь обструкцию, подрываешь авторитет Лысенко. Учти, кто стоит за Лысенко".
Я ответил, что аспиранты пришли сами, никто их не организовывал, но их присутствие вполне понятно, так как эта сессия по их специальности. Если он считает, что аспиранты не могут быть на научной сессии, пусть пригласит милицию для их удаления. Но я этим заниматься не буду и ему не советую. Далее я сказал, что такой тон разговора считаю с его стороны недопустимым, научные вопросы с помощью угроз не решаются.
На другой день сессия продолжала работу. Я внес свой проект решения, который резко расходился с тем, что предлагалось официально от имени Президиума. На комиссии по проекту решения мой вариант не получил поддержки. Только один П.Г. Найдин пытался помочь мне.
После нескольких часов обсуждения я сказал, что снимаю свой проект, но с предложением Президиума я не согласен.
Много полемики было и на комиссиях по отдельным зонам. Работа сессии не получила завершения, т.к. Ольшанский не соглашался с рекомендациями зональных комиссий, а они не принимали предложений Лысенко.
В кулуарах было много разговоров о том, что сессия прошла неудачно, что это была сессия не по химизации, а против химизации. Говорили, что нужно будет в будущем провести настоящую сессию по химизации сельского хозяйства, особенно по минеральным удобрениям.
После сессии я уехал в Новосельское. Я и мои коллеги по ВИУА считали делом своей чести добиться серьезного перелома в работе Новосельского хозяйства, наглядно показать, на что способна агрохимия.
В I964 г. средний урожай зерна по хозяйству поднялся до 1З ц/га, но главное, были созданы условия для дальнейшего роста.
Уже в следующем I965 году был получен средний урожай в 2I,2 ц/га. На уровне, превышающем 20 ц/га, был урожай в I966 и 1967 гг., а в I968 г. было получено по 26,5 ц/га. Таким образом, была в основном выполнена задача, поставленная при организации опытного хозяйства.
Следует сказать, что на работников Калужской области, которые очень внимательно следили за этим опытом, все неудачи и успехи хозяйства производили сильное впечатление. Я с благодарностью вспоминаю секретарей Сухиничского РК КПСС товарищей И.А. Гараничева, В.И. Смирнова, А.И. Чекурова, секретаря Калужского обкома т. А.А. Кандтенкова и других калужан, которые много помогали нам в работе. Результаты работы Новосельского хозяйства подтвердили ведущее значение химизации для подъема урожайности, особенно в нечерноземной полосе.
Нужно рассказать еще об одном случае, связанном с лысенковщиной и относящемся к этому этапу моей работы в ВИУА.
В I962 г. тогдашним министром сельского хозяйства СССР Пысиным К.Г. (он был назначен после перехода Ольшанского М.А. в ВАСХНИЛ) был подписан приказ о составе редакционной коллегии сельскохозяйственной энциклопедии.
Существовавшие до этого энциклопедии сильно устарели, а последнее издание, выходившее под редакцией П.П. Лобанова, было до предела напичкано ненаучным материалом лысенковских авторов, вильямсистов и последователей более мелких деятелей того же пошиба. Просто диву даешься, насколько по-чиновьичьи, по существу безответственно было состряпано это издание.
К.Г. Пысин был утвержден главным редактором, я его заместителем. Я понимал, что на меня ложится главная ответственность за научное содержание энциклопедии. Конечно, её нельзя было делать так, как было сделано предыдущее издание. Ни одной антинаучной статьи в энциклопедии не должно было быть.
Вскоре К.Г. Пысин, понятно, был освобожден от своей должности Н. С. Хрущевым, скорее всего по жалобам Т.Д. Лысенко. На его место был назначен молодой директор совхоза Липецкой области И.П.Воловченко. Он вместе с другими обязанностями взял на себя и должность главного редактора, а я остался его заместителем.
Получилось так, что по каждому крупному вопросу было подготовлено по две статьи - лысенковская и антилысенковская. Так по статье "генетика" мы имели рукопись чл.-корр. АН СССР Беляева Д.К. и, заказанную по рекомендации Ольшанского, рукопись одесского профессора Воробьева.
И.П. Воловченко разослал всем членам редколлегии копии этих рукописей и просил к определенному сроку дать по ним заключения. Прошел установленный срок, но рецензии не было.
Нелегко, видно, было членам редколлегии высказаться по этим статьям. С одной стороны, большинство из них ясно понимало, что такие статьи, как статья Воробьева, абсолютно неприемлема для энциклопедии, ну, а с другой стороны, страх Божий и естественное чувство самосохранения.
Когда срок представления рецензии истек, я (И.П. Воловченко был в командировке в Канаде) счел необходимым напомнить членам редколлегии, что нужно поспешить с представлением их отзывов. Кое-что мы получили, но главным событием явилось письмо Лысенко, адресованное И.П. Воловченко и мне.
Он выражал свое возмущение присланными статьями и отказывался состоять в "этой вашей, так называемой, редколлегии". Я показал письмо зам. заведующего сельхозотделом ЦК КПСС В.Д. Панникову, который, как я знал, не одобрял лысенковщину. Его реакция на письмо была сдержанной. Он сказал, что должен будет показать его секретарю ЦК В.И. Полякову. Думаю, что мне очень бы сильно попало, но положение коренным образом изменилось - прошел Октябрьский пленум ЦК КПСС и главный защитник Лысенко - Н. С. Хрущев, а с ним и В.И. Поляков оказались не у дел.
Мы знали, что после Октябрьского пленума открываются новые большие перспективы развития сельскохозяйственной науки. В её ногах больше не должны путаться большие и маленькие лысенки. Но для этого нужно было довести дело до конца - заменить Ольшанского на посту президента ВАСХНИЛ и хотя бы несколько расчистить аппарат академии от прямых пособников Лысенко.
Я посоветовался с И.П. Воловченко. Большое возмущение ученых деятельностью Ольшанского и К° нужно было облачить в форму писем к министру, что позволило бы ему войти с соответствующим предложением в директивные органы.
Такие письма были написаны от нескольких групп ученых. Письмо от группы агрохимиков было подписано В.M. Клечковским, Н. С. Авдониным и мной.
Откровенно "сдрейфил" П.А. Баранов. Он все пытался улучшить редакцию письма, причем, очень скоро выяснилось, что подписать он вообще ничего не хочет. Я не настаивал. В конце концов, это дело его совести, а в академики-то он был назначен Лысенко.
Обоснованное письма ученых, обращение И.П. Воловченко в ЦК КПСС имело успех. Состоялось решение, рекомендовавшее общему собранию ВАСХНИЛ освободить Ольшанского от поста президента. Таким образом, завершилась вторая "стадия" развития лысенковщины, которую мы выше характеризовали, как фарс.
В последующее время Лысенко Т.Д., конечно, пытался вернуть себе утерянное доверие руководства. Он многократно пробовал установить контакты с наиболее ответственными деятелями партии и правительства. Но хрущевские времена ушли безвозвратно. Новое руководство, представленное грамотными и ответственными людьми, не хотело поддерживать Лысенко, отлично, видимо, зная ему цену.
Мне пришлось принимать участие в одном из заседаний Совета Министров СССР, проходившем под председательством Д.С. Полянского. Рассматривался вопрос об отмене постановлений, принятых при Хрущеве о мероприятиях по повышению жирномолочности по предложению Т.Д. Лысенко.
Явился и сам этот деятель. Он довольно громко выступал ..."на меня в последнее время клевещут, мне не дают высказаться" и т.д. Все время "я", "мне", "меня"...
Д.С. Полянский четко объяснил, что по всем специальным вопросам нужно обращаться к министру сельского хозяйства и к ученым. Они и решат, что нужно печатать и что не нужно. Совет Министров не может заниматься вопросом о том, кого с кем спаривать, для этого есть специалисты-зоотехники.
Лысенко вскакивал, и что-то выкрикивал с места. Но Д.С. Полянский сказал: "Переходим к очередному вопросу", - и эти выкрики, естественно, прекратились.
Я не думаю, что лысенковская эпопея возникнет снова. Конечно, вероятно еще будут кое-какие рецидивы, поддерживаемые пролысенконцами в ВАСХНИЛe и других организациях. Но в целом Лысенко уже не представляет опасности для науки.
Описанная выше острая борьба с лысенковщиной, конечно, требовала много времени, но его хватало и на научную работу. Мое внимание привлекли вопросы техники внесения удобрений. Наиболее существенным из этих вопросов была проблема равномерности внесения минеральных удобрений. Экспериментальную работу по этой проблеме проводила моя аспирантка Н.Г. Овчинникова.
Была разработана специальная методика и Н.Г. Овчинникова с большим интересом и тщательностью провела серию опытов. Было показано, что значение неравномерности в значительной степени определяется величиной неодинаково удобренных пятен. Если пятна мелкие, то корни растений, проникая на площадь питания своих соседей, уменьшают отрицательное влияние неравномерности.
При крупном размере пятен (1 кв. м, 4 кв. м) лишь немногие (относительно) краевые растения могут проникнуть на площадь питания своих по-иному удобренных соседей. Поэтому при таких пятнах усиливается отрицательное значение неравномерности. Н.Г. Овчинниковой были установлены и некоторые другие, на мой взгляд, менее существенные особенности действия неравномерности по нормам внесения и составу удобрения. Эта работа близко смыкалась с более ранними исследованиями по площадям питания. Следует сказать, что по нашей просьбе Н.Г. Овчинникова провела также очень интересные опыты с площадями питания кукурузы и картофеля.
Хорошие данные по оценке центробежных разбрасывателей были получены аспирантом Э.Ф. Филипповым. Он опубликовал пару статей, но диссертации так и не защитил в силу безалаберности своего характера. Были начаты и другие исследования.
Меня заинтересовала принципиальная возможность регулирования азотного режима почв с помощью химических воздействий. Можно было предположить, что подобно тому, как мы подавляем с помощью гербицидов рост сорных растений, имеется возможность соответственно регулировать развитие почвенных микроорганизмов и ослабить и исключить нежелательные процессы, в особенности денитрификацию.
Из большого цикла задуманных исследований удалось осуществить лишь одно - о влиянии формы сопутствующих калийных удобрений на превращения азотных минеральных удобрений. Выяснилась тормозящая роль хлоридов (по сравнению с сульфатами), что может оказывать в определенных условиях положительное влияние (например, при осеннем внесении в условиях возможного сильного вымывания нитратов за пределы корнеобитаемой толщи почвы).
В это же время мной была опубликована большая научная сводка по вопросам влияния различных пестицидов на микрофлору почвы и на превращения азотистых соединений в ней.
Большим событием в агрохимических кругах было начало издания журнала "Агрохимия"(I964). Для первого номера я написал большую передовую статью о задачах и методах нашей науки. Я был членом редколлегии "Агрохимии" долгое время, начинал с первого номера этого полезного и безупречного по содержанию журнала.
